Planet Earth is blue and there's nothing I can do
22. 08. 1920 - 6. 06. 2012
....
Иные дни похожи на вдох: Земля наберет побольше воздуха и замирает – ждет, что будет дальше. А лето не кончается, и все тут.
В такую пору на обочинах буйствуют цветы, да не простые: заденешь стебель, и окатит тебя ржавый осенний дождик. Тропинки, все подряд, словно бороздил колесами старый бродячий цирк, теряя разболтанные гайки. Рассыпалась после него ржавчина под деревьями, на речных берегах и, конечно, у железной дороги, где раньше бегали локомотивы; правда, очень давно. Нынче эти рельсы, обросшие пестрой чешуей, томились на границе осени.
– Глянь-ка, Дуг, – заговорил дед, когда они возвращались в город с фермы.
У них в кузове фургона лежали здоровенные тыквы, числом в шесть штук, только-только снятые с грядки.
– Видишь цветы?
– Да, сэр.
– «Прощай-лето», Дуг. Такое у них название. Чуешь, какой воздух? Август пришел. Прощай, лето.
– Ничего себе, – сказал Дуг, – тоскливое у них название.
По пути в буфетную бабушка определила, что ветер дует с запада. Из квашни вылезала опара, будто внушительная голова инопланетянина, отъевшегося на урожае прошлых лет. Приподняв на ней шапочку-холстинку, бабушка потрогала эту гору. Такой была земля в то утро, когда на нее сошел Адам. То утро сменило собою ночь, когда Ева соединилась с незнакомцем на ложе в райских кущах.
Из окошка было видно, как в саду отдыхает солнечный свет, тронувший яблони золотом, и бабушка проговорила точь-в-точь те же слова:
– Прощай, лето. Октябрь на дворе, первое число. А на градуснике – восемьдесят два. Не уходит летняя пора. Собаки под деревьями прячутся. Листва зеленеет. И плакать охота, и смеяться. Сбегай-ка ты на чердак, Дуг, да выпусти из потайного чулана дурковатую старую деву.
– Разве у нас на чердаке живет дурковатая старая дева? – изумился Дуг.
– У нас – нет, но ты уж сбегай, раз так заведено.
Над лужайкой поплыли облака. А когда опять выглянуло солнце, бабушка у себя в буфетной еле слышно шепнула:
– Лето, прощай.
На веранде Дуг помедлил рядом с дедом, надеясь впитать хоть немного его зоркости, чтобы также смотреть сквозь холмы, и немного печали, и немного первозданной радости. Но впитал только запах трубочного табака да одеколона «Тигр». В груди закружился волчок: то темная полоса, то светлая, то смешинка в рот попадет, то соленая влага затуманит глаза.
Дуг осмотрел сверху озерцо травы, уже без единого одуванчика, пригляделся к ржавым отметинам на деревьях, втянул запах Египта, прилетевший из дальних восточных краев
....
Иные дни похожи на вдох: Земля наберет побольше воздуха и замирает – ждет, что будет дальше. А лето не кончается, и все тут.
В такую пору на обочинах буйствуют цветы, да не простые: заденешь стебель, и окатит тебя ржавый осенний дождик. Тропинки, все подряд, словно бороздил колесами старый бродячий цирк, теряя разболтанные гайки. Рассыпалась после него ржавчина под деревьями, на речных берегах и, конечно, у железной дороги, где раньше бегали локомотивы; правда, очень давно. Нынче эти рельсы, обросшие пестрой чешуей, томились на границе осени.
– Глянь-ка, Дуг, – заговорил дед, когда они возвращались в город с фермы.
У них в кузове фургона лежали здоровенные тыквы, числом в шесть штук, только-только снятые с грядки.
– Видишь цветы?
– Да, сэр.
– «Прощай-лето», Дуг. Такое у них название. Чуешь, какой воздух? Август пришел. Прощай, лето.
– Ничего себе, – сказал Дуг, – тоскливое у них название.
По пути в буфетную бабушка определила, что ветер дует с запада. Из квашни вылезала опара, будто внушительная голова инопланетянина, отъевшегося на урожае прошлых лет. Приподняв на ней шапочку-холстинку, бабушка потрогала эту гору. Такой была земля в то утро, когда на нее сошел Адам. То утро сменило собою ночь, когда Ева соединилась с незнакомцем на ложе в райских кущах.
Из окошка было видно, как в саду отдыхает солнечный свет, тронувший яблони золотом, и бабушка проговорила точь-в-точь те же слова:
– Прощай, лето. Октябрь на дворе, первое число. А на градуснике – восемьдесят два. Не уходит летняя пора. Собаки под деревьями прячутся. Листва зеленеет. И плакать охота, и смеяться. Сбегай-ка ты на чердак, Дуг, да выпусти из потайного чулана дурковатую старую деву.
– Разве у нас на чердаке живет дурковатая старая дева? – изумился Дуг.
– У нас – нет, но ты уж сбегай, раз так заведено.
Над лужайкой поплыли облака. А когда опять выглянуло солнце, бабушка у себя в буфетной еле слышно шепнула:
– Лето, прощай.
На веранде Дуг помедлил рядом с дедом, надеясь впитать хоть немного его зоркости, чтобы также смотреть сквозь холмы, и немного печали, и немного первозданной радости. Но впитал только запах трубочного табака да одеколона «Тигр». В груди закружился волчок: то темная полоса, то светлая, то смешинка в рот попадет, то соленая влага затуманит глаза.
Дуг осмотрел сверху озерцо травы, уже без единого одуванчика, пригляделся к ржавым отметинам на деревьях, втянул запах Египта, прилетевший из дальних восточных краев
-
-
06.06.2012 в 21:00Я сижу сейчас за чашкой чая и глаза у меня на мокром месте. Поговори со мной, а.
-
-
06.06.2012 в 21:32Для меня он был из поколения Титанов. Герои уходят вместе со своим временем. Он, к сожалению, один из последних.
Вот, к стати, его высказывание, об общении (прочитала у кого-то в ЖЖ):
«Главное — это личные контакты.
Прекратите общаться по телефону, а тем более — по совершенно идиотскому Интернету.
Это пустая трата времени.»
Не совсем с ним согласна, но...
-
-
06.06.2012 в 21:34Сказать, что стала равнодушна к смерти,
Но божий промысел - понять душе моей?
Нет, никогда нам не узнать, когда прочертит
Всесильный Бог последнюю черту.
И жизнь, как легкий одуванчиковый пух,
Однажды улетит в прекрасную мечту,
Но - жизней никогда не будет двух.
А мир живет... В Октябрьской стране,
Иных планетах, иль в воображеньи...
Не нам, а Господу теперь видней,
Что делать с памятью и с откровеньем.
P.S. Ой, не просто так меня угощали несколько дней назад одуванчиковым вареньем... Это не вино, конечно, но все же... А еще - я никогда не плакала, узнав о смерти, а теперь реву так, что мать напугала... Не могу иначе.
-
-
06.06.2012 в 21:36Герои уходят вместе со своим временем. Он, к сожалению, один из последних.
Да, к сожалению((
а тем более — по совершенно идиотскому Интернету. Это пустая трата времени.»
Не совсем с ним согласна, но...
Думаю, как человек другой эпохи он с грустью воспринимал перемены и острее чувствует определённые моменты. В любом случае, уважаю его мнение, хоть тоже не совсем согласна.
-
-
06.06.2012 в 21:42-
-
06.06.2012 в 21:53Нельзя цепляться за ускользающие дни, но, Боже мой, как хочется порой вернуть часы или минуты, когда в залитом солнечным теплом далёком детстве были мы богаты от обладания всем миром - полем, бабочкой, цветком или голосом жаворонка. Я очень люблю одуванчики. Мне безумно жаль...
И счастье, что есть его книги.
~McLaren~, человек другой эпохи
Им ещё труднее. За последние десятилетия всё так стремительно и неуклонно ушло вперёд. Что-то он предугадал, тем более было больно увидеть это воплотившимся.. Что-то осталось на бумаге и страшно подумать, что может произойти...
Но его гений... Единичный.
-
-
06.06.2012 в 22:17-
-
06.06.2012 в 22:21-
-
06.06.2012 в 22:24***
Я не плакала, узнавая о смерти
И новостей никогда не читала,
Пустая, мне нечем ответить -
Слезами себя изливаю...
Зачем я про марсианку писала?
Вареньем (пусть не вином) угостилась?
Случайностей нет - мы об этом не знаем.
Ну что ж, пришло время проститься.
Останутся книги, миры и сказанья
На память живущим все еще здесь.
Останутся воспоминанья...
Нам сохранить их надо суметь.
P.S. Извини, что я тут так вот... но это лучше, чем реветь. но не посторонний человек... Вот это главное.